Многое из того, что произошло в те роковые военные годы, позже ей рассказала мать. И хотя в ее детской памяти остались лишь обрывочные воспоминания, они сплелись в единый комок страха. «Я и сейчас помню это ощущение», – со слезами говорит жительница Светлогорска Нина Игнатенко.
Жизнь в страхе
Когда началась война, семья Григория и Анастасии Пуримовых проживала в деревне Ямное Довского сельсовета Журавичского района Гомельской области. Отец ушел на фронт, мать осталась с четырьмя детьми, 3-летняя Нина была младшей.
– В 1942 году в нашем доме поселился немецкий унтер-офицер, здесь же разместили раненых солдат. Нас выгнали на улицу. Поначалу мы подались в лес, а затем пошли жить к соседке. Немцы грабили сельчан, отбирая коров, свиней, кур. Но нам «повезло»: лишили дома, но корову не стали отбирать, видимо, потому, что за ней надо было ухаживать. Немцы предложили менять молоко на хлеб «киндерам». Вот такая была «компенсация», – с горечью в голосе рассказывает она. – Однажды мама пошла домой, чтобы взять картошки, там ее избил один из немцев.
Много чего довелось пережить людям под оккупацией. Нина Григорьевна вспоминает, как пришла во двор родного дома и взяла длинную жердь. На полпути назад ее увидел немец и закричал: «Киндер!». Не понимая, что он хочет, Нина убежала и спряталась в пустующем гумне.
– Там я просидела целый день. Было страшно, я плакала. Думала, что сейчас этот немец придет и убьет меня, – вспоминает она, и ее голос вновь дрожит.
Отступая, немцы уничтожали все. А еще поджигали дома. Попытались они сжечь и деревню Ямное. Но все их попытки оказались безрезультатными: пошел дождь, который не дал разгореться пламени пожара. Поэтому практически ни один дом не пострадал. Да и наступавшие советские войска продвигались так стремительно, что оккупанты больше были озабочены тем, как быстрее унести ноги.
И наступила тишина…
В 1946 году после демобилизации Григорий Пуримов вернулся домой. Это было большим счастьем для семьи, ведь очень многие семьи остались без мужчин.
В деревне Ямное была деревянная школа, которую построили еще до войны. Но всех детей из окрестных деревень она не могла вместить. Поэтому некоторые классы располагались в домах жителей. Зачастую в одном классе разница в возрасте учеников была в несколько лет. Но надо было наверстывать упущенное за годы войны. Отсутствовали учебники, тетради, элементарные принадлежности. Вместо тетрадей использовали старые обои и куски оберточной бумаги. А чернила для письма делали из сока волчьих ягод и свеклы. Не было одежды и обуви. Так, Нина Григорьевна вспоминает, что юбку ей пошили из брезента палатки.
После окончания 5-го класса она пошла работать в колхоз. Затем в составе молодежной бригады работала в Украине, Казахстане, России. В 1962 году, узнав о том, что строится Светлогорск, как и многие другие представители молодежи со всего Союза, Нина Григорьевна приехала строить город. 30 лет она работала в Стройтресте №20 каменщиком, бетонщиком, крановщицей, возводила предприятия и жилые дома. Награждена медалью за хорошую работу. После выхода на пенсию работала в различных организациях до 70-ти лет.
Вместо послесловия
Война принесла множество разрушений и смертей. А еще в памяти осталось постоянное ощущение голода. Нина Григорьевна вспоминает, что после войны им в деревню привозили хлеб, который пекли в Рогачеве. И теперь, по прошествии многих лет, этот хлеб кажется ей самым вкусным из всего, что когда-либо приходилось есть. Возможно потому, что хлеба уже можно было наесться вдоволь. Вот только память даже по прошествии нескольких десятков лет не отпускает, не дает забыть те страшные военные и голодные годы.
